• Образование МЛ •

<<<     Н.Буранов и М.Бернштам
Сегодня, в 45-ю годовщину ДХШ-1, невольно окрашенную поминаньем А.Солженицына, публикую две "крохотки", одна из которых касается соратника знаменитого романиста.
	Николай Алексеевич Буранов Осенью 1966 года в тишкинской ДХШ в моей учебной группе С-48 рисунок преподавал Николай Алексеевич Буранов (1920-1991). Преподаватели тогда у нас менялись часто, и спустя 40 лет трудно вспомнить, сколько же с нами работал Н.А.Буранов, - возможно несколько месяцев (не более полугода). Тем не менее, запомнился. Памятен эпизод с моим однокашником Сергеем Алиповым. Тогда мы рисовали натюрморт с затейливо уложенными складками драпировки. Наш учитель Николай Алексеевич, не в пример нам, был увлечён поставленной задачей. Он порывался каждому ученику нарисовать хоть одну-две складки, продемонстрировать «руку». При этом говорил (грассируя) примерно такие слова: « Я, ребята, профессиональный художник, а потому работаю я без выходных: изо дня в день по шесть часов - пишу или рисую!.. Недавно у меня оборвался с подрамника холст и упал такими роскошными складками, что я тут же бросился их рисовать…»
Четырнадцатилетний Серёжа Алипов стоял недалеко от меня и слушал, скрестив руки на груди. Потом задумчиво пробормотал себе под нос: «Настоящий художник или работает двенадцать часов в день, или двенадцать часов пьёт!..» Н.А.Буранов всё же был настоящим, а теперь – не исключаю - и Алипов стал таковым.
	Михаил Семёнович Бернштам М.С.Бернштам появился в нашей ДХШ в конце моего там пребывания (около 1969г). Числился искусствоведом и завучем. Был молод, общителен, рыж. С нами, выпускниками, общался как бы на равных. Однажды мне довелось одновременно с ним оказаться на автобусной остановке возле института культуры, вместе сесть на автобус №23 и поехать через Кировский мост на Петроградскую сторону. Михаил Семёнович учинил мне темпераментный урок истории и краеведения. До самого его выхода из автобуса (где-то в районе метро "Петроградская") он говорил подобно экскурсоводу, засыпая меня разнообразными сведениями. Говорил громко и быстро, успевал называть архитекторов, проектировавших дома по обеим сторонам Кировского (Каменноостровского) проспекта, успевал отвечать на реплики пассажиров, принудительно втянутых в его экскурсию. Как-то неожиданно для меня он вплёл в свою речь Л.Д.Троцкого (может быть в контексте с особняком Кшесинской).
Я был, помнится, удивлён, зачем искусствовед хранит в памяти столько ненужной информации. Теперь-то знаю, что искусствоведом будущий профессор гуверовского института М.С.Бернштам был скорее для отвода глаз, когда писал свою знаменитую книгу о революции в России. И, хотя сам Вадим Валерианович Кожинов не обошёл вниманием сей достойный труд, у меня не нашлось отваги окунуться в этот текст. Кажется в тот же раз, Михаил Семёнович озадачил меня глубокомысленной фразой о том, что правильно организованные занятия юношей искусствами не позволят юношам "бить стёкла в музеях, жечь книги на площади и маршировать с факелами"… Теперь остаётся только гадать, как в нашу школу, руководимую коммунистом-разведчиком, полковником А.М.Тишкиным, внедрился матёрый диссидент-правозащитник М.С.Бернштам, запечатлевший в качестве завуча свою подпись на моей ДХШ-цкой характеристике.
Н.Федотов. Август 2008 г. Москволенинград