25.11.1994 г. в петербургском Доме архитектора состоялся организованный моим учителем по ЛИСИ, доцентом кафедры архитектурного проектирования В.Г.Танкаяном - единственный среди мне известных - "Вечер поэтического творчества петербургских архитекторов".

       В пригласительном билете (дизайн, предположительно, В.Танкаяна) было заявлено пять участников:

- С.ДУБОВСКАЯ, - С.КРАВЕЦ-КРАВЧЕВСКИЙ, - В.ЛЕЛИНА, - Г.ПЕТРОВ, - В.ТАНКАЯН.

       Слушателей в Белом зале Дома архитекторов собралось, кажется, человек двадцать или тридцать. Я сидел с блокнотом и вёл конспект происходившего.

       События развивались так. Член союза писателей и выпускница архитектурного факультета ЛИСИ 1981 года (из мастерской Л.М.Хидекеля и В.Г.Танкаяна) В.Лелина открыла вечер тем, что прочла стихотворение покойного доцента кафедры теории и истории архитектуры ЛИСИ, известного писателя Г.Алексеева. Далее о верности заветам Алексеева заявили две его однокурсницы по ЛИСИ (выпуск 1956 года) и также прочли кое-что из него.

       Затем архитекторы приступили к чтению своих стихов в таком порядке:

- Г.ПЕТРОВ, - С.ДУБОВСКАЯ, - С.КРАВЕЦ-КРАВЧЕВСКИЙ, - В.ЛЕЛИНА, - В.ТАНКАЯН, - В.ЗОТОВ.

(Восьмидесятилетний Владимир Николаевич Зотов вклинился в тогдашнее мероприятие экспромтом, нарушив план В.Г.Танкаяна, из-за чего произошла небольшая пикировка.)

       Георгий Константинович Петров (ветеран ВОВ) читал стихи из самодельной книжечки, переплетённой в пёстренький (цветочками) ситец. Тексты, как я заметил, были написаны каллиграфически, старославянским шрифтом, чёрной тушью с красными буквицами в начале строф. Стихи назывались: "Дождь", "Уходят батальоны…", "Боец", "Переправа", "Взводный", "Усталость", "Чья вина?", "Почему?" "Ты спроси меня, Коля, спроси…", "Позови".

      Софья Исааковна Дубовская прочла такие стихи: "Не на белых свечах…", "Памяти Анны Ахматовой.", "В доме, где жил Дельвиг.", "Встреча.", "Я протянула пачку сигарет…", "Зимнее утро, разговоры…", "Вблизи египетского моста.", "На эстраду с улыбкой…", "Миниатюры.", "Атлас мира", "Ян Вермеер", "Туманится остров...", "Не век и не два…", "Песня Кармен".

      Серго Вадимович Кравец-Кравчевский читал стихи по самодельной брошюре формата А5, как мне показалось, архиуверенно. Назывались его стихи: "Современник.", "Люблю смотреть…", "Оттого пою не в меру…", "Не всем дано любить…", "Рокот моря, рокот вечный…", "Памяти Бориса С.", "Дай нам жизнь…", "Краток отрезок жизни…", "Красота России.", "Спешу увидеть вновь…", "Свечи каштанов.", "Ласточкино гнездо", "Сколько б ни было…", "Листаю летопись искусств…", "Времена года.","Жизнь дала в награду…", "Резвись, дитя…", "За окнами метель…", "Если скажешь мне…", "Как-то ненароком…", "Вчера я видел сон…", "Один закон я в жизни преступаю…" , "Лишь холод тронет сердце…", "О, Пушкин, Пушкин…".

      Валентина Ивановна Лелина сначала читала наизусть, но сбилась и стала читать по двум своим (настоящим) книжкам. Прочла: "А там уже и близко холода…", "Сегодня всё о том…", "Прочти эту улицу…", триптих "Львиный мостик.", "Поизносилось зимнее пальто…", "Мелодия, что мы с тобой вели…","Присутствие собора.", цикл "Отъезд.", "Ты помнишь стояла вода в саду…", "В предзимье…", "А что было с садом…", "Зимние любовники.".

      Валентин Гаврилович Танкаян читал с листов формата А4. Прочёл: "Счастье.", "Отступаю в тень своих желаний…", "Чудо.", "Лабиринт.", "Отступаешь в себя…", "Разболелся.", "Выставка коллекции Щукина-Морозова", "Так бешено сердце летит…", "Тост.", "Топчутся крыши под окном…", "Измеренная мудрость.", "Придумываю женщину.", "Та женщина любимой не была.", "Как я тебя люблю." , "Я придумал её княгиней…", "В день рождения И.", "Сны.", цикл "Месяцы года.", "В 2 часа 45 минут пополудню.".

      Владимир Николаевич Зотов (ветеран ВОВ) читал без подготовки, по памяти (с "пробелами"). Прочёл: "Бывает так…", "Три луны на небе появилось…", "Эпоху тащу на своём горбу…", "Пуговку на мне ты застегнула…", "Там по песчаным перекатам…".

      Лишь В.Зотов и В.Лелина в то время имели напечатанные в госиздательствах книги . С.Дубовская и В.Танкаян издались в кооперативах за свой счёт. Про издания Г.Петрова и С.Кравец-Кравчевского мне ничего не известно.

      Я о ту пору уж состоял в союзе архитекторов и, случалось, тоже писал в столбик. Тема синтеза искусств, вообще говоря, была в моде. Как многие выпускники ЛИСИ, непосредственно обучавшиеся у Геннадия Алексеева, я почитал за образец его верлибры. Не оставались без моего внимания и "бунтарские" опыты А.Вознесенского.

       Сегодня наиболее отчётливыми проявлениями так называемого синтеза поэзии и архитектуры мне видятся:

- ПОЭТОГРА́Д (термин Н.Глазкова), - ПОЭТА́РХ (термин А.Вознесенского), - ПОЭЗА́Р (термин Н.Федотова).

       Толкованье слов таково:

      ПОЭЗА́Р - автор не менее полусотни стихотворений (публикация необязательна), имеющий диплом архитектора или техника-архитектора.

      ПОЭТА́РХ – шарообразный переносной павильон (по проекту А.А.Вознесенского) для поэтических тусовок, мероприятий, акций.

      ПОЭТОГРА́Д – город Поэзии (Н.Глазкова?)

      Родословную питерских поэзаров можно вести от Николая Александровича Львова (1751-1803). Старейшиной ленинградских поэзаров я бы назвал Владимира Николаевича Зотова (1913-1999). А главным поэзаром "Петербургского ренессанса" предложил бы считать Геннадия Ивановича Алексеева (1932-1987), "авангардно" использовавшего дореволюционную лексику.

      В проектном институте, где Г.Алексеев практиковал четыре года в качестве архитектора, он был далеко не единственным поэзаром. Одновременно с ним и после его ухода на преподавательскую деятельность творили поэзары М.Левин, С.Целярицкий, Д.Победимов, В.Мельников, В.Реут, А.Шустров, Н.Федотов, А.Калякин и др. Разумеется, не все из них высоко несли знамя архитектуроцентризма в поэзии, и некоторые даже впадали в ересь, желая быть в стихах "просто поэтами", норовя убежать из-под прицела настоящего исследования.

      В качестве примера добротного поэзарского письма приведу (по памяти) фрагмент вместительного стихотворения Д.П.Победимова (1929-2003) "Гранитная ванна".

Гранитная ванна - сосуд и скала! Гранитная ванна. Какие вельможи в ней мыли тела? Творенье она Монферрана? А, может, её изваял, взяв подряд, Большой подмастерье? Лежит она здесь, пропадая зазря, - В ней плавают листья да перья... (Начало 1980-х)

      Вспоминаются бескомпромиссные попытки московского мыслителя Вадима Валериановича Кожинова чётко разграничить стихи и поэзию. Вопрос этот был для него настолько ясен, что он готов был пригласить рабочих для установки пограничных столбов. По теории В.Кожинова всех поэзаров надлежало бы скопом отправить в разряд не поэтов, но стихотворцев (чтоб не сказать графоманов). Вадим Валерианович хотя и помнил, что поэзия - пресволочнейшая штуковина, но как-то невольно бросался на эту бабочку с сачком, скроенным из сетки Аронзона, про которую известно, что в ней была одна ячейка.

      Что касается общего количества поэзаров в России, то его приблизительно можно определить по формуле N = n-100, где N – количество поэзаров, n – количество архитекторов. Сожалею, что слабо знаю продукцию современных московских поэзаров: что-то слышал про А.Вознесенского, М.Айзенберга, А.Макаревича, Б.Оськина, Н.Звягинцева. Проект А.Вознесенского "ПОЭТАРХ" – некогда громкий и претенциозный - сегодня по эмэ́льскому (МЛ-скому) счёту сдулся и потускнел. Более счастливой оказалась судьба глазковского ПОЭТОГРАДА.

(План воспроизводится по изданию: Глазков Н.И. Стихотворения. / Худож. В.В.Медведев.
- М.: "СЛОВО/SLOVO", 1995. - 96 с.: ил.- ("Самые мои стихи").

      Вообще, градостроительное творчество поэта и "выигрышнее", и "смешнее" поэзии зодчих. Я не припоминаю ни одного генплана города, нарисованного поэтическим пером, кроме глазковского Поэтограда. С некоторой натяжкой можно отнести к "поэтическому градостроительству" Карту Поэзии (толкователь П.В.Митюшёв) из "Кто есть кто в современной культуре?"(Справочник. М.: Гуманитарный фонд им.А.С.Пушкина, 1992.)

      В глазковском наброске Поэтограда мы видим то, чему и положено быть на картинке поэта-новатора: безнадёжную ученическую банальность! Чтобы убедиться в универсальности этого правила, достаточно вспомнить рисунки В.Хлебникова, Д.Бурлюка, несатирические картинки В.Маяковского… Очень традиционно писал свои пейзажи и друживший с Н.Глазковым классик русского палиндрома Н.Ладыгин. Русские поэты-модернисты, если выступали в роли живописцев и графиков, действовали чаще всего шаблонно, как бы экономя новаторскую прыть для своего главного дела.

      В планировке Поэтограда Н.Глазков реализует неоднократно виденную им, беспроигрышную схему приморского южного местечка: вокзал – главная улица – море. Немного игры слов (вокзалГлазков), немного игры "числ" и "элементы лихой немасштабности", как говаривал мой однокашник по ЛИСИ, зодчий школы Л.Хидекеля (выпуск 1979 года) Морис Клейнерман.

      Вероятно, набросок Поэтограда сделан за ресторанным столиком, может быть на салфетке… Думается, это не умаляет саму идею ПОЭТОГРАДА, которая может воплотиться в разных формах – даже и в виде МОСКВОЛЕНИНГРАДА!