Прочитав книгу [1], с удовлетворением отмечаю: хорошо, что про Глазкова!
Хорошо, что толстая!
Но позвольте мне, как главному глазкововеду Петербурга и окрестностей, через
посредство, так сказать, народного ресурса высказать автору ряд критических
замечаний.
Спросят: "На каком таком основании напяливаешь на себя титул главного
глазкововеда?"
Отвечаю. Интерес к поэту Н.И.Глазкову (1919-1979) у меня возник в 1984 году,
по прочтении его книги [2]. Она была для меня настолько хороша, что я и
сейчас почитаю её за лучшую среди глазковских поэтических книг (во многом
благодаря "Распутице", которую И.Винокурова (И.В.) также выделяет в
своей работе [1; с. 371]). В 1980-е я не поленился перелистать все
глазковские книги, изданные при его жизни, а в юбилейном 1989 году приобрёл
[3] и [4]. В дальнейшем, разумеется, не проскочила мимо меня и [7].
Порадовали астраханские "Краткостишья"-99 (чтит, понимаешь,
Глазкова "Волга Чкалова и Разина…"[2; с. 145]).
Наилучшей обобщающей работой о Николае Глазкове считал и пока ещё считаю
статью Е.Перемышлева в "Октябре" (N1, 1992 г.).
Это присказка, сказка впереди.
За прошедшие годы мне удалось создать свою "глазковиану",
включающую следующие произведения:
Строгого смотра питерских глазкововедов я, разумеется, не
проводил, но в 1994 году, в середине "пьянваря" посетил Институт
русской литературы (Пушкинский дом) в надежде обнаружить там следы
какой-нибудь "предъюбилейной (75-летие Н.Г.) горячки" или, на худой
конец, найти попутчика в глазкововедении.
За советской поэзией в Институте русской литературы в тот день присматривали
"поэтоведы" Ф. и Ш.. Ф. был просто поэтовед, Ш. - поэтовед и поэт
одновременно. Я представился им и сообщил цель своего визита - пополнить свои
знания о Николае Глазкове.
Ф., вероятно, приняв меня за Ревизора, доложил, что знает Глазкова (?), и,
как бы в доказательство, прочёл по памяти одно (на мой взгляд
"никакое") четверостишье Н.Г.. Ш., в свою очередь, сказал, что
встречался с Глазковым в Москве, но декламировать ничего не стал.
На мой вопрос, как Институт русской литературы оценивает значение Н.Глазкова,
Ф., придав своему лицу подобающую непроницаемость, заявил: "Глазков в
первую двадцатку советских поэтов не входит, хотя и имеет некоторые
заслуги…"
Очень похоже на это оценивали Н.Г. руководители нижегородской писательской
организации В.Половинкин (2001 г.) и В.Шамшурин (2004 г.), с которыми мне
довелось встречаться в Нижнем в их руководящих кабинетах по адресу: ул.
Минина, дом 6.
Получив (почти что даром) столь сакральные знания, я самоуверенно принял на
себя титул главного глазкововеда Петербурга и окрестностей. Своим
советником-глазкововедом "по Тамбову" я мечтал бы назначить Татьяну
Николаевну Ладыгину (СПб) - дочь знаменитого тамбовского художника и поэта
Николая Ивановича Ладыгина (1903-1975). Стихотворение Н.Глазкова
"Т.Д.Л."- про тамбовский дом Ладыгина [
6; с. 5].
Татьяна Николаевна бережно хранит созданные её отцом живописный портрет
Н.Глазкова и рукопись стихотворения-тавтограммы "Глазкова горние
глаголы…" [
6; с. 157].
Глазковолюбы
окружение поэта знают, главным образом, по [
4], где, как в
литинституте 1940 года, "котировались Слуцкий, / Кульчицкий, Кауфман и
Коган." Сам Глазков порой смотрел вокруг себя более трезво: "На
столе лежали листки. / А.Копштейна стихи, письмо ли. / Коль стихи, так стихи
как стихи, / Но не выше уровня моря." [
2; с. 20]. Или Эмке Манделю:
"Ты пишешь очень много дряни: / Лишь полуфабрикат-руду…" [
3; с.
102]. Или А.Межирову: "Я считаю, что ты меня мельче / И поэтому любишь
размах…" [
3; с. 119].
Анекдотическую тему "летающего мужика"; [
4; с. 7; 40; 188; 264; 335;
343; 352; 365; 370; 377; 390; 450] я приберегу для отдельного разговора…
В [
1; с. 373] приведён отрывок из рукописи, может быть, главной вещи Николая
Глазкова - поэмы "По глазковским местам": "Был дом Глазкова
трёхэтажный, / Недолговечный для веков, / Какой был дом, совсем неважно, / А
важно, что там жил Глазков. // Его сносить не надо при / Реконструкции
столицы, / Хоть этажей в нём только три, / Но шесть, когда в глазах
двоится".
Далее следует комментарий И.Винокуровой: "При публикации [
2] поэмы
последняя строфа была опущена, видимо, из-за присутствия в ней
"алкогольного" мотива…"
Что-то, мне показалось, здесь не так. Кого мог напугать в 1984 году
"алкогольный мотив", которым [
2] наполнен доверху? Решил проверить
догадку, - стал листать Глазкова. Пристрастное чтение позволило обнаружить
послание (месидж), предназначенное персонально главному
глазкововеду. Алкогольно-якобы-крамольная строфа в [
2] - имеется. Но не
в "Распутице", а в "Поэтограде" [
2; с.134], и отличается
от цитируемой рукописи только одним словом "ломать" [сносить].
Доверьтесь если не глазкововеду, то хоть члену Союза архитекторов:
"ломать" - лучше, чем "сносить".
И.В. ошиблась: строфа не "опущена", а перенесена в другую поэму
(притом не под воздействием "сухого закона"). "ПРЕКРАСНАЯ
ОШИБКА"! Браво, госпожа Винокурова! Вот мой "патент на
благородство"!
На листе 6 моего опуса (1994 г.) "Мемориальный знак "Проспект
Глазкова" я "контаминировал" строфу поэмы
"Распутица" [
2; с. 163] со строфой поэмы "Поэтоград" [
2;
с. 134] так, что они составили цитируемый И.Винокуровой фрагмент из рукописи
поэмы "По глазковским местам". Сам того не зная, я "на
отлично" выполнил упражнение "Глазков-пазл", подтвердив тем
самым титул главного глазкововеда...
Повторюсь, что [
2], составленный женой поэта, художником-керамистом Росиной
Моисеевной Глазковой (1920-1986), - моя "первая любовь". И,
несмотря на это, я готов принять поэму "По глазковским местам"
("Распутица") в более авторском, "окончательном виде". Но
публикаторам придётся действовать осторожно, чтобы одни и те же строфы не
оказывались и в одной поэме, и в другой, и в третьей…
Главной проблемой глазкововедения я считаю канонизацию лучших версий
произведений с учётом возможных повторений фрагментов в нескольких
произведениях. Идеально было бы канонизировать весь корпус произведений, как
некое целое. Упорядочение необходимо, поскольку Н.Глазков, в отличие, скажем,
от Н.Заболоцкого, не удосужился "подвести черту" под своим
наследием.
Взять простейший пример: "С чудным именем Глазкова / Я родился в
пьянваре. / Нету месяца такого / Ни в КАКОМ [ОДНОМ] календаре!"
Что будем канонизировать? По-моему, квалифицированный редактор всегда
посоветует – "одном", потому что правильнее.
Но сразу вспоминается глазковское: "В стихах лишь тот себя прославил, /
Кто не придерживался правил!" [3; с. 160]. В данном случае, мне
представляется, что более "глазковская" редакция –
"каком". То же решили составители [3] и [7]. Мой любимый [2],
прости!
Точно так же и дальше всё будет зависеть от интерпретатора. Тупик!
Я бы так выбирался из тупика: составил, условно говоря, "избранное из
прижизненного" (безо всякого редактирования, кроме опечаток). Разделы бы
назвал по хронологии: Моя эстрада - 1957, Зелёный простор - 1960, Поэтоград -
1962…..Избранное - 1979.
Потом бы приступил к подготовке неизданных рукописей Н.Глазкова с посильным
"распрямлением" его в "НАСТОЯЩЕГО ГЛАЗКОВА"…
Таким образом, литературное наследие Глазкова могло бы отчётливо разделиться
на две части: квази-Глазков, с которым Н.Г. был знаком при жизни, и
"человек, похожий на Глазкова", с которым Н.Г. (подобно его
бродяге) "Поскачут также на конях, / Вдвоём, не врозь, / И вместе станут
пить коньяк / Небесных звёзд" [2; с. 123].
Как бы нам превратить Н.Глазкова в товар? В ПРОДУКТ? Он же изначально
"неформатен". Он умудрился сесть даже не между двумя стульями
(космополиты и почвенники), а как он выразился [про зайцев], "примерно
сразу десятью".
"Однако к теплу неизведанный путь есть" [2; с. 149]. На трудный
вопрос как нельзя лучше отвечает книга И.Винокуровой-Колчинской [1],
пришедшая к нам прямиком из-за океана.
По Винокуровой, Н.И.Глазков был либерал-шестидесятник, хотя и несколько
опередивший основную когорту. Его сверхзадачей была борьба с
"усатым", а чуть ли не главным достижением в карьере - успешное
уклонение от мобилизации в годы Великой Отечественной войны (ВОВ)!
Но если бы дело обстояло так просто, то "главный эксперт по ВОВ" и
некоторым другим разделам "красного проекта" в России, весьма
осведомлённый литератор Владимир Сергеевич Бушин давно бы порвал на куски
"богатыря и (в придачу) скомороха". Однако, В.С.Бушин, почему-то,
не велел казнить Н.Глазкова, а велел миловать, даже козырял приятельством с
ним [5; с. 13; 185; 360; 491].
Знаменитая Л.Ю.Брик предстаёт в [1] этакой Ариной Родионовной при поэтах
глазковской генерации "в пандан" (заокеанисто [1; с. 7; 398])
работам тех, кто не желает видеть в Л.Ю.Б. гэбистского монстра. Кем в
действительности была Л.Ю.Б., оставлю судить специалистам, но, по мне, она
была из монархинь, которых играет свита. Большое спасибо
"девочкам", утянувшим Н.Глазкова в сторону от Л.Ю.Б.!
Не могу согласиться с утверждением И.В., что после "Объяснительной
записки" ("Где они, на каких планетах…" [7; с. 62]), Глазков
писал стихи, только руководствуясь принципом: чем хуже - тем лучше. Это -
дезинформация, запущенная, если не ошибаюсь, Е.Евтушенко в отместку за
глазковское стихотворение "Компьютер" [3; с. 308], прообразом коего
(компьютера), как проболтался сам Е.Е., у Глазкова был Евгений Александрович
Евтушенко.
Мне представляется, что путь любого поэта (дожившего до "пенсионного
возраста") естественным образом пролегает от юношеских
"парадоксов" до старческих "прописей". Такой путь проделали,
если брать примеры из советской поэзии, и Заболоцкий, и Пастернак, и Глазков,
и Евтушенко… (Практика семидесятилетнего А.Вознесенского, продолжающего
поставлять на рынок "парадоксы", наводит на размышление: а поэт ли
он вообще. Ведь не Солженицын, а великий А.С.Пушкин, сказал: "Блажен,
кто смолоду был молод, / Блажен, кто вовремя созрел").
Так называемые "шестидесятники" (арбатовы дети!), по-моему,
обошлись с Глазковым нехорошо. Если вспомнить старый анекдот, то невольно
скажешь вслед за Л.И.Брежневым: "Как же так - проспект Глазкова, а
памятник - Окуджаве".
Пожалуй, и довольно. Главные "рецепты народного глазкововедения"
изложены! В заключение, прицеплю-ка я, в подражанье В.Бушину, стишок
собственного сочинения, посвящённый Н.И.Глазкову:"Люди ценят пальто,
авто. / Эту тягу, как Вы, - пойму. / Слава Богу, что есть "НЕ ТО: / И НЕ
ТО, И НЕ ПУТЬ К ТОМУ!"
• Столбец МЛ •
