В очерке И.Саблина "Лазарь Хидекель" (Зодчие Санкт-Петербурга. ХХ век / Сост. В.Г.Исаченко.- СПб.: Лениздат. 2000.-720 с., ил. [стр.118]) сказано: "О последних десяти годах жизни Хидекеля почти ничего не известно. Умер он 22.11.1986 г."
Думаю, что искусствовед в данном случае пропустил слово "мне". Питерским зодчим, из которых чуть ли ни каждый десятый - ученик Л.М.Хидекеля, найдётся что вспомнить и об этом времени.
В 1975-79 гг. я был студентом учебной мастерской профессора кафедры архитектурного проектирования архитектурного факультета (АФ) ЛИСИ Лазаря Марковича Хидекеля (1904-1986). Поводом вспомнить о нём послужило 30-летие защиты дипломных проектов нами - учениками Л.М.Хидекеля 1979 года выпуска (не менее половины сейчас являются действующими архитекторами) а также 105-летие Учителя.
В феврале 1979 года, характеризуя наш курс при защите дипломов, Б.В.Муравьёв уподобил нас "блокадному выпуску", так как из-за сильных морозов и безхозяйственности в некоторых помещениях архитектурного факультета, располагавшегося тогда в доме 5 по переулку Бойцова, лопнули трубы системы отопления. Тогда пострадали только отличники, которые успели натянуть ватман на планшеты, - большинство, как водится, ещё только раскачивалось. Начальство же всерьёз подумывало о переносе защиты. Однако обошлось, и выпуск-1979 состоялся в срок.
Не претендуя на объективность или , упаси Бог, научность, - отмечу лишь существенные для меня моменты прохождения архитектурной "школы Хидекеля".
Осенью 1975 года мы, третьекурсники АФ ЛИСИ, приступили к изучению своего главного предмета - архитектурного проектирования. Данный предмет постигался посредством практических занятий в так называемых творческих мастерских, возглавляемых видными зодчими.Наш поток студентов-архитекторов состоял из пяти групп по 25 человек.
Запомнился казус: при зачислении на АФ в 1973 году меня сначала объявили в первой группе, но спохватились и отрядили во вторую (2-А-I). Тогда это показалось мне "понижением", но сейчас я это расцениваю как самый крупный лотерейный выигрыш в своей жизни. Во-первых, в нашей группе вёл практические занятия по введению в архитектурное проектирование (АП) доцент Геннадий Иванович Алексеев, прославившийся в большей мере как поэт. Во-вторых, при переходе от введения в АП к собственно АП студенты второй группы попадали в мастерскую профессора Л.М.Хидекеля, которому ассистировали профессор Б.В.Муравьёв, доцент В.Г.Танкаян и архитектор-практик В.М.Чернов. Ни одно из этих имён мне ничего тогда не говорило по причине моего полного архитектурного невежества.
Для людей сведующих в архитектуре могу сообщить, что в 1975 году учебные группы АФ ЛИСИ возглавляли: 1-А-III - В.В.Смирнов; 2-А-III - Л.М.Хидекель; 3-А-III - А.И.Кузнецов; 4-А-III - В.П.Громов; 5-А-III - А.А.Грушке. На сегодняшний день, слава Богу, здравствуют и работают с СПбГАСУ Александр Ильич Кузнецов и Владимир Владимирович Смирнов, начинавший свою карьеру зодчего в институте, где я работаю 30 лет.
В 2005 г. В.В.Смирнов опубликовал статью "Хидекелевские школы " в журнале "Адреса Петербурга" N 20/32. По словам самого ВВС (студенческая аббревиатура), он хотел показать Л.Хидекеля, как жертву "большого" стиля! Но бдительная редакция журнала сумела вырезать этот фантазм, и от статьи остался пшик. Пикантно, что В.Смирнов вообще вспомнил Л.Хидекеля, - в мои студенческие годы наблюдалась жёсткая конкуренция первой и второй учебных групп.
Перейдя на третий курс АФ, я не сразу понял установленную в мастерской профессора Л.М.Хидекеля иерархию. К нему с подчёркнутой почтительностью обращались его коллеги-помощники: доцент В.Г.Танкаян и, что удивляло, профессор Б.В.Муравьёв - декан АФ! Со временем ситуация прояснилась - оба они были учениками Лазаря Марковича. Тогдашний декан АФ Борис Викторович Муравьёв, на мой взгляд, в нашей мастерской выполнял роль "свадебного генерала", так как был партийным деятелем с большой "общественной нагрузкой". Его редчайшие экскурсы в наш учебный процесс, казалось, были для него отдохновением, синекурой. Сегодня могу пожалеть, что застал Хидекеля и Муравьёва уже на излёте их творческой жизни. Это были несомненные гиганты, благодаря чему их ученики, подобно И.Ньютону, могли бы при желании заглянуть далеко-далеко!
Так сложилась жизнь, что я пришёл на АФ ЛИСИ с немалым критическим зарядом и разнообразным опытом: работал художником-оформителем в СКТБ "Биофизприбор" и на "Северном заводе", служил радиотелеграфистом и начальником радиостанции в Советской армии, работал препаратором в мастерских живописи и скульптуры ЛВХПУ им. В.И.Мухиной. Благодаря тому, что я целый год прожил в мухинском училище - днём работал, а вечером рисовал на подготовительных курсах, я знал в лицо тогдашних архитектурно-дизайнерских VIP-ов, мало интересуясь их именами, званиями или заслугами.
Там, в "Мухе", на защитах дипломных проектов я впервые увидел высокого импозантного господина, председательствовшего в ГЭКе (Государственной экзаменационной комиссии) на факультете ДПИ (декоративно-прикладного искусства).
Он был похож на известного в те времена киноартиста. Господин сей был опытнейшим начальником и оратором - говорил негромко, как бы устало, но веско и "окончательно". Он превосходно мог порассуждать об архитектуре и живописи, скульптуре и керамике, и, что меня особенно удивило, - о моделировании одежды. При том его собственный костюм был "очень даже ничего", в отличие от одеяний других профессоров, незадумчиво раздававших дипломантам "модные приговоры".
Велико было моё удивление, когда в 1973 году перед новоиспечёнными студентами-архитекторами ЛИСИ выступил с "тронной речью" декан АФ профессор Б.В.Муравьёв, в котором я без труда узнал председателя ГЭК из "Мухи". Он стал нам говорить о неимоверной трудности архитектурной профессии, что не все из нас доберутся до диплома, что человек, бредущий темным осенним вечером по городу Ленинграду, проходя под окнами какого-нибудь проектного института и увидев, что они светятся, может смело давать голову на отсечение, что там трудятся зодчие...
В конце выступления он заявил:"Вы сейчас, вероятно, не догадываетесь, но вам предстоит строить на Луне!"
Такого я не ожидал услышать и немного растерялся от предстоявшей ответственности...
Через два года, уже с некоторым студенческим опытом, зная, что он декан, я попал под начало этого строгого профессора... Студенты, встречая декана в коридоре, приветливо говорили:"Здравствуйте, Борис Викторович". Он, всегда задумчивый, молча следовал мимо. Во время редких встреч на практических занятиях по АП я всё-таки смог убедиться, что суровый Бобби Мур, как звали его озорники-студенты, внутри был добр.
Особенно, поразил он меня перед самой защитой дипломного проекта. Мне выпала тема: "Ангарный комплекс АТБ Ленинград-Пулково", и Б.В., подсев ко мне, рассказывал как он наводил порядок на немецких аэродромах после капитуляции Германии в 1945 году. Рассказ этот был пафосный, но бессвязный. На следующий раз, сев рядом со мной, он дружески положил руку мне на плечо и проговорил:"За тебя я больше всего боялся!" Из этого я понял, что опасность мне больше не грозит, хотя и прежде о ней не ведал. Я, почему-то, был уверен, что декан меня с кем-то путает, что было немудрено при его большой нагрузке... По тогдашнему рейтингу я замыкал третий десяток из 130 выпускников и был достаточно опытен, чтобы не пытаться ничего выяснять у профессора.
Другое дело 1975 год!.. Едва мы поступили в мастерскую Хидекеля-Муравьёва-Танкаяна, Лазарь Маркович предложил нам устроить выставку наших рисунков, по 2-3 работы от студента. Растянули по стене тыльной стороной к зрителю "миллиметровку" и приклеили "тяп-ляп" свои картинки. Я, помнится, представил "тёпленькую" акварель "Церковь Николы в Галеях во Владимире", и доинститутский портрет сестры Лены (карандаш). Мэтры что-то говорили тогда про каждую работу. Про мою акварель было сказано, что телефонная будка мешает, её следовало бы убрать, а в моём рисунке никуда не годится подпись... Зато по поводу соседнего пейзажа нашей студентки Л.М.Хидекель с улыбкой сказал: "Легко!"
По моим меркам, пейзаж тот был никакой, и "легко" выходило неоднозначное. Ещё не был забыт школьный Маяковский:"Конечно, различны поэтов сорта./ У скольких поэтов лёгкость руки!"
Шли первые дни знакомства, студенты и новые преподаватели присматривались друг к другу.
На всякий случай, я спросил мэтра:"Легко - это хорошо или плохо?"
Профессор Хидекель устало прикрыл глаза и несколько помедлил отвечать, зато реактивный Валентин Гаврилович Танкаян стремительно отрубил:"Легко - это хорошо!" Тут надо сказать, что доцент В.Г.Танкаян и в дальнейшем очень активно нас учил. А ремеслу , как таковому, пожалуй, учил только он. И если мы смогли после вуза утвердить себя в профессии, то его я благодарю первого.
Ещё в мастерской Хидекеля частенько появлялся действующий (ЛенЗНИИЭП) архитектор М.В.Чернов, вероятно, призванный крепить связь теории с практикой. На мой взгляд, он не очень справлялся с этой ролью. У него было заготовлено несколько отмычек для студентов, - он часто спрашивал:"Ну, что мы имеем с гуся?" Сам же отвечал:" *,* и гусиные лапки!" Потом говорил что-то невразумительно-тусклое по существу учебного проекта студента.
На моей памяти, однажды его посетило-таки вдохновенье, он сказал:"Я считаю, что состоявшийся архитектор тот, кто за свою карьеру создаст три заметных проекта - крупное общественное здание, многоквартирый жилой дом и... (взмыл на политическую высоту) памятник Ленину!" Ответом ему была почтительная тишина. Кажется, он имел госпремию за архитектуру пионерлагеря. Погребён он на Большеохтинском кладбище, почему-то, с удлинённой фамилией Чернов-Шостаковский.
Из наших студентов великим зодчим считали Л.М.Хидекеля, в основном, люди бывалые. Вчерашние школьники, по-моему, его недооценивали. Впоследствии я обнаружил, что многие уже матёрые ученики Лазаря Марковича тоже относились к нему с юмором.
Кинотеатр "Москва" занимал большое место в риторике Л.Хидекеля. Однажды наш студент придумал какую-то особо неудачную лестницу, на что Хидекель огорчённо сказал: "Вы же учитесь в Ленинграде, тут столько эталонных образцов! Есть Эрмитаж,.. кинотеатр... "Москва". О проектировании "Москвы" он мог говорить бесконечно,- это был детектив! Победив соперников на конкурсе проектов трёхзального кинотеатра, Хидекель проведал, что конкуренты не смирились с поражением и делали очередной "контрпроект". Тогда он взял самый большой подрамник, что у него был , махнул на нём цветную перспективу своего кинотеатра и вскочил с нею в последний вагон отправляющейся в Москву "стрелы". Конкуренты смогли привезти свой контрпроект лишь на день позже. И самый главный московский архначальник сказал Хидекелю, что контрпроект - "детский лепет"!
Кажется, на четвёртом курсе Хидекель читал нашему потоку три лекции о театральных зданиях. В конце одной из них было предложено задавать вопросы. Тогда встал студент нашей мастерской Александр Борисович Тоболин (самый старший из нас, поэтому с отчеством) и спросил лектора:"Лазарь Маркович, а в каком стиле Вы сделали кинотеатр Москва?" Профессор просиял и сказал:"Очень хороший вопрос! Я думаю, что это - постклассицизм". Некоторым из нас слово настолько понравилось, что мы до окончания института только и делали, что "постклассицизм".
Сегодня я уже знаю, что в Москве тамошний авангардовед С.Хан-Магомедов издал книгу "Лазарь Хидекель". Обнаружить её в Петербурге мне не удалось, и слог этого автора мне труден, поэтому продолжу полемизировать лишь с питерским хидекелеведом И.Саблиным.
Саблин видит "ранний взлёт" Л.Хидекеля в проекте рабочего клуба, потом удивлённо рисует невнятный спуск зодчего с вершины. Взлёт-то, думается мне, имел место, но едва ли был связан с какими-либо проектами. Характерен рассказ Хидекеля о его поступлении в ИГИ. Вступительные экзамены: пятёрка по рисованию, двойка по математике - казалось бы всё ясно! Но не для витебского юноши: его спешит принять в Москве нарком просвещения А.В.Луначарский. И Хидекель тут же становится студентом-архитектором.
Дальнейшие ступеньки карьеры - солидная должность в ИНХУКе, неадекватный пиар студенческого проекта рабочего клуба - логичная дань революционизму эпохи.
По моим наблюдениям, Лазарь Маркович всё же был человек трезвый, сознавал истинные размеры своего дарования, потому и жил долго. "Секрет долголетия прост,- говаривал он нам -"надо много работать!"
И работал. К моменту нашего знакомства ему был 71 год, но он живо реагировал на лавину обрушивающихся на него студенческих проектов. Быстро схватывал главное, а ремесленными деталями себя не "грузил", - для этого был В.Танкаян. Нередко пожилой профессор,
сидя перед "сырым" студенческим проектом, слегка задрёмывал: мы слышали звук падающего на пол карандаша, потом умеренный храп. Тогда мы утихали, дабы человек мог отдохнуть.
В Хидекеле было развито соревновательное начало, он последовательно внушал нам мысль, которая в наиболее банальном виде выглядит так:"победителей не судят". Однажды, наблюдая, как я рисовал перспективу своего здания, Учитель посоветовал мне исказить её самым несусветным и нахальным образом. На моё нетвёрдое "так не бывает" мастер ответствовал:"Ты что, трус? Надо уметь врать, но только на пользу себе, а не во вред!"
Или говорил:"Молодёжь, уйдёте вы от меня в проектные конторы, попадёте неизвестно к кому. Будет ваш начальник сам серый, и вас в болото потянет, вспомните меня ещё." Зато с профессором Л.М.Хидекелем студенты могли запросто гостить на Олимпе, - вот несколько баек от Л.Хидекеля.
(1) - Сидели мы с Дмитрием Дмитриевичем Шостаковичем, слушали музыку. Я говорю:"Дмитрий Дмитриевич, вот считается, что архитектура пространственное искусство, а музыка - временн′ое. Но это неправильно, - когда я слушаю хорошую музыку, она поднимает меня из кресла ввысь и уносит в далёкое пространство. Поэтому музыка - пространственное искусство! И Дмитрий Дмитриевич со мной согласился."
(2) - Приехал к нам NN (зодчий-иностранец калибра Корбюзье, Райта, Миса). Мне поручили его развлекать. Думаю, какую архитектуру ему показать в Ленинграде, - н′ечем его здесь удивить. Отвёз я его в Кижи, потом было не оторвать, обалдел он от восторга, благодарил непрерывно.
(3) - Пришёл ко мне мой выпускник, показывает фотографии, говорит:"Лазарь Маркович, я сделал дом-пластину." Эх, думаю, по башке бы тебя этой пластиной, угробил весь участок, разве тому я учил?
(4) - Танечка Сафонова не прошла с первого раза на архитектурный, плакала. Я говорю иди на ПГС, потом тебя заберу. Перевёл к себе, теперь она дважды лауреат!
(5) [Хидекель в отсутствие автора-студентки разглядывает незавершённый проект] - Я недоволен! Недоволен. [?] Почему Чечёткина? Я ведь ещё её родителей учил! Верочка Травникова. Ладно, поставлю ей тройку, - пускай танцует чечётку.
Не припоминаю, чтобы Лазарь Маркович толковал нам непосредственно о супрематизме, но на давние обвинения его в формализме отвечал так:"Да, я формалист, но формалист - художественный!"
Речь его была хороша простотой. Жаль, не изданы его сокровенные мысли об искусстве! Сдаётся мне, что эта книга была бы на уровне "Жизни и зодчества" Д.Н.Чечулина! Ранние взлёты ленинградского и московского "зодчих-выдвиженцев" очень похожи! К сожалению, похожа и "рыночная" участь их творений.
Завет, оставленный Хидекелем мне, примерно таков:"Архитектура - важное звено взаимодействия человека с природой. Она призвана максимально открыть человека добрым силам природы, и укрыть его от злых её сил".
Лазарь Маркович как-то говорил нашему курсу, что пытается пробить идею создания в Ленинграде Архитектурного института в здании Инженерного замка. Мне эта идея очень нравилась, потому что я провёл юные годы в тишкинской ДХШ (Наб. Фонтанки, 18), любуясь великолепным зданием замка и рекой Фонтанкой, на которой особенно красочно проходили регаты "Золотые вёсла". (Думаю я не очень ошибусь, если скажу, что бывший ученик тишкинской ДХШ скульптор Дмитрий Каминкер увидел своего "Каменного гребца" впервые именно здесь.)
Мой однокашник по ЛИСИ Сергей Бендер говорил мне, что был вхож в дом Л.Хидекеля (в районе Манежной площади), где просматривал пухлые папки с графическими опусами мастера. Сейчас с этим наследием тянется некая канитель в США, куда съехал сын учителя Марк.
Что касается лучшего детища Л.М.Хидекеля - кинотеатра "Москва", то это, при всех стилевых шероховатостях, очень добротная архитектура. Гармоничная, человечная, соразмерная и питерская. Её надо беречь до последнего!
Где-то почти во время нашей защиты (в несуществующий день 29 февраля) Лазарю Марковичу Хидекелю исполнилось 75 лет, - мы этого не знали. Но осенью в Ленинградском Доме Архитектора мы торжественно отметили его 75-летний юбилей (день рождения 10 ноября, по Саблину). Наиболее ярко выступили там студенты следовавшего за нами хидекелевского курса, отличавшегося разнообразием дарований (архитектор-педагог И.Лошаков, поэтесса В.Лелина, живописец-"пастельщик" С.Усик и др.) Студенты, под аплодисменты собрания зодчих, нарядили своего профессора в алую мантию. От нашего курса юбиляра поздравлял Н.В.Ромашкин-Тиманов, сейчас известный метростроитель Петербурга и Казани.
На кладбище в Комарове под Петербургом профессор′а Л.М.Хидекель и Б.В.Муравьёв лежат на противоположных сторонах, но, по-моему, смотрят друг на друга.
• Архитектура МЛ •
